Ну вот, глазки как-то разлепились, правда, морда еще отечная и больно делать вдох, но историю этих встреч не рассказать не могу.
Итак, встреча первая. Она, собственно, только для меня произошла, человек-то звучал гордо, перекрывая храпом шум четырехполосного движения по Лиговскому проспекту, плюс трамвай. И был вполне самодостаточен, поскольку имел полный комплект целых конечностей и спал, имея рядом с собой неприкосновенный пищевой запас, которым, на мой взгляд, даже голодный опарыш вдохновился бы не вдруг. Я попыталась, отвернувшись и зажав нос, пройти побыстрее личную (полтора метра) и социальную (шесть-восемь метров) зоны гордого и самодостаточного человеческого существа, но размеров его социальной зоны не оценила: метров двадцать он своим ароматом заполнил. Я, извините, этот букет разбирать не буду, хотя могла бы. В целом он пах разложением ВСЕГО: ткани, пищи, тела, экскрементов...
В общем, я пришла на семинар в некотором шоке и заливалась соплями еще час.
С утра на следующий день мы с Дарьей, выдвинувшись на семинар, у двери метро прошли мимо другого бомжа, на тележке для безногих инвалидов, который хватал за коленку юную даму и не просил, а прямо так требовал с нее рубль. Мы прошли в середину платформы и говорили о чем-то своем, полагаю, о том, ради чего сюда Дарья приехала, когда дверь на станции открылась - это тот же самый кадр въехал в наш вагон.
Начав запев с "Люди добрые! помогите Вовке-дураку, я бы работал, но рук-ног нет, на цыган не работаю, все честно", он пошел по вагону. Но не так, как это обычно делают нищие. Он погладил по животу ниже пояса женщину с некоторым избытком веса, ласково и даже несколько похотливо сказал ей "красавица" и... ну да, опять попросил рубль. После двух попыток, оставил ее в покое, схватил за коленку кого-то из женщин, сидевших на скамейке... Мы с Дарьей, кажется, синхронно, сделали вид, что спим, поэтому он повис на моей соседке, теребя ее одновременно за бедро и за журнал ОДНОЙ рукой. Другой у него не было чуть не до локтя, кстати. Когда она от него отмахнулась, он подкатился к девчонкам, стоявшим у двери, и задрал ближней юбку. Даже денег не попросил, просто мазнул рукой ей по колготкам от колена по самое ай-яй-яй - и поехал дальше с улыбкой. Кто-то из сидевших на следующей скамье дал ему десятку прежде, чем он оказался рядом - он рассиялся, сказал "спасибо" и двинулся дальше, в том же стиле.
Было очень интересно наблюдать, как меняется выражение лиц у всех, ехавших в вагоне: все, кого он оставил у себя за спиной, выглядели... глубоко оскорбленными, пожалуй, так точнее всего.
И с этими лицами выходили из вагона.
Да, разумеется, от него пахло. Меньше чем от предыдущего, но он и самодостаточным не был, он свою самодостаточность за чужой счет восстанавливал. И это, пожалуй, для него было не менее важно, чем деньги.