Сжали в этот раз ни рано ни поздно, ни чисто ни грязно, ни богато, ни бедно... средненько так. До весны хватить должно, и слава богу. Да и огородное еще не дергали толком, рано загадывать. Порезанных девок в этот раз было порядком, чего-то пять только у нас, да из Углей у меня одна отлеживалась чуть не две недели, потом на рейсовом в город подалась - видно, насовсем. Страду закрыли, тетки в лес по грибы побежали, а я за осенними травами наладилась, заодно думала и орехов потрясти, если попадутся. И пошла по речке, да как раз пришлось по просеке под воздушной трассой* ее переходить, лениво было брод искать, так я решила что по мостику дешевле обойдется. Ага, обошлось, как же. Как раз Неясыть* надо мной и прошла
От Волхова Лунь-то летает по Ширице и Лынне до Сяси дальше к Ладоге, но он один и идет-гудит раз в неделю в полдень, он нам вместо воскресного обеднишного первого звона, а Неясыти накрест ему, сначала по Валгомке, или по Вянице, не помню я, а потом по Салме до Свири, но они идут ниже, и сами из себя меньше. Вою и грохоту от них, правда, все равно столько, что под их трассой жить - это надо или начисто головы не иметь, или пить не просыхая, или вовсе не знать, куда себя приткнуть и как от людей спрятаться. И все равно заимки понатыканы вдоль трассы так, что если ты не совсем без глаз, то ночевать под кустом ни ночи не придется, хоть всю Ладогу кругом обойди. И под каждой заимкой землянка, от звука прятаться. В ней и спят, и чинятся, и все остальное. Готовят только сверху, но это недолго. Ну я ее, Неясыть-то, загодя-то услышала, с полосы ушла, на землю легла, уши руками зажала и рот открыла, а как она пролетела, еще дольку полежала, пока искры из глаз не разлетелись, потом встала да пошла обратно на просеку, мне там надо было одно, да другое, да третье, и среди всего я хотела конского щавля накопать - на примочки от ушибов, старикам на ноги, на мазь деткам от чесотки, да и мало ли зачем. Семена так особенно мало ли зачем. И накопать-то накопала, да видать та Неясыть мне так хорошо по голове звуком приложила, что мне бы домой с просеки на тропу свернуть, а я по ней с какого-то перепугу назад пошла, и вместо чтоб к шоссейке по тропе выйти, как раз на заимке и оказалась. А заимка-то и не пустая была, так что приветили меня прямо на подходе, причем как положено, со спины в обхват рот рукой зажали и в правое ребро точно над опояской нож уперли. И голос мужской мне в ухо сказал - стой аккуратно, не вертись, нож острый. Ну что делать, мне сказали стоять, я и стала. Руку со рта убрал он, да и толку орать, просека же, тут нет никого, а кто и услышит, так точно из нас двоих не мне прибежит помогать. Чувствую - юбку с рубашкой поднял, ну, думаю, только этого еще недоставало мне, и уж задумалась, как лягнуть его половчее, чтобы нож его мне сразу до печени прошел, как нижнее он бросил, под верхнее полез, да не к шнуру от стяжки, а в подмышку левую. А, думаю, вот оно что - кабуру ищет. А я и оружия не ношу, нет привычки такой после контузии. Ну, обшарил он меня и свой нож от бока моего отнял, да ловко так, я даже не сразу поняла, что он отошел. И пеняет мне из-за затылка - как же, говорит, ты неосторожно в лес пошла без ничего, только с хозяйственным и аптечкой, заблудилась, что ли? А я к нему не поворачиваюсь, и только руками развожу - да у меня говорю и привычки такой нет оружие носить, мне для моих дел или ножа хватает, или то дела не мои. А сама в то время как стояла, вес на ногу перенесла, и на носке через плечо назад провернулась, как на кругу, когда на змейку ведут* - давно не делала, а ноги вспомнили. Повернулась, как глянула... мама-Русь, бело небушко, ну и образина. Обросший, оборванный, заскорузлый, одосковевший*... сзади не подошел бы, так в два счета веревкой бы управилась, а то и просто бы дала с плеча да с ноги добавила, всех и дел - тут бы на просеке и лег. Смотрю на него - а сам-то, спрашиваю, чего с одним ножом? А он, смотрю, еле стоит - да мне, говорит, сейчас, и не удержать оружие, хворый я. Во, говорю, дела: значит, нож под ребро прохожему человеку совать не хворый, а выстрелить хворый, и что ж с тобой приключилось такое, что тебе и наган не удержать? Он и замялся - да понимаешь, нас там не я один, только остальные уже наружу-то не выходят почти, к яме и назад, лежать. И пока не ешь и не пьешь так оно и ничего, а стоит что внутрь положить... Понятно, говорю. И давно так оно у вас? А он и отвествует: а десятый день уж, как догадались воду пить перестать, а вообще недели две.
Я от удивления чуть к земле не прилипла где стояла - терпеливые вы люди, говорю, даже слишком, наверное. Пойдем, помогать вам буду. А он ухмыляется мне так кривенько - а с чего бы, говорит, тебе нам помогать, если я тебе пять минут назад чуть не прирезал? скажи уж сразу, что расчесться хочешь. Я в ответ только плечом повела - да чтоб расчесться-то с тобой, уважаемый, ума много не надо, да и лишних хлопот тоже не понадобится, развернулась да вон пошла, а хворь ваша с обезвоживанием да голодом вас если не дожрет за неделю, то к первому снегу точно доконает. Да только мне с того прибытку никакого, а вот убыток образоваться может вполне, потому как если вы заимку не подожжете от слабости, гнить вам придется там же, где вы ляжете, и ветром разнесет от вас это все верст на двадцать, а река тут в пяти верстах. И заметь, населье* все по течению ниже просеки. Он мне ухмыльнулся - плохо так, с издевкой - что, говорит, страшно умирать поганой смертью? Я в ответ ему только ворот на рубашке расстегнула, да с раскидушкой вместе ее с плечей и спустила - а там над ключицами все скарификаты прививочные, причем не общего профиля и даже не ПГИ*, хотя они тоже в наличии, а ИсМаиЛ*, архангельская* и ПаНДорА, и метки перепрививок пробиты рядом с каждым скарификатом, как положено. И метка ДДТ среди всего, понятно, тоже есть. Постояла так, дала ему разглядеть весь иконостас, сорочку натянула, раскидушку запахнула - да нет, говорю, поганая или нет, а смерть она и есть смерть, она от всех работ освобождение и от всех обязательств свобода - а вот работы мне наделать вы можете вполне, и я той работы ну совершенно не хочу. Так что пошли, буду вам помогать, а себя страховать от лишних трудов, ленивая я.
Он развернулся молча да пошел к заимке, а я за ним. Не один он там был ввосьмером, только остальные все были настолько хороши, что я на них посмотрела, подумала, не дешевле ли будет завтра на телеге сюда привезти с заправки короба три-четыре негашенки, да передумала - люди все-таки. По одному перетаскала всех наверх, заварила им семян конского щавля и пока настой готовился, до обвоя* всех раздела, и ремки их на костре тут же и сожгла все от греха. Лекарскими стрижнями обкорнала с них волосню, как получилось, и тоже в огонь смела, затем дала настоя выпить и все свои сухари из сидора и из бабьей сумки им на стол в горней повытрясла. Сухари у меня, конечно, тот еще хлебушек: половина муки льняная, половина толокняная, ни тебе дрожжей, ни сахара, соль да вода, да им сейчас другое-то и не надо, моего запаса после таких приключений им восьмерым как раз на раз поесть досыта хватить должно вполне. Тут, говорю, и обретайтесь, а я побежала за припасом вам, к ночи вернусь. Траву, понятно, всю у них бросила, да и толку в ней после того, как она рядом с ними побывала. Ой, светы ясны, зори росны, в дом вошла, мне б погреться и горячего попить, да куда там. Огонь только вздула и в печь задвинула, чтоб не в остывший дом приходить. Собрала все теплое, что было: раскидушки и каких-то вЯзанки две, и бродни все взяла, какие нашла, себе одни только оставила, сорочек десяток, да белья столько же. Оно конечно вандошки не обвой, да тут не до церемоний уже. С собой взяла безопасную бритву, в сидор напихала цветочный настой в склянке, еще сухарей, ячменя рушеного и дробленых орехов. Увязала все в узел, сидор на плечо закинула, узел сверху - и обратно на тропу. У них была уже к ночи - так, говорю, сейчас собираетесь все и идете со мной до кордона, там баня и припас, а заимку бросайте как есть, по зиме промерзнет, мож еще и ничего. Бежать вы сейчас понятно не можете, но упасть не упадете, сейчас я слегу срублю, спереди ваш ходячий пойдет, сзади я сама встану - ничо, дотащим, знай вставайте и на нее, как на костыль, подмышкой вешайтесь, один справа другой слева, и так через одного. Вышли по синим сумеркам, до кордона доплелись в глухой ночи, я сразу баню топить, они матом плачут все, грозятся мне страшным, а я на пороге избы стою, и мне их слезы-угрозы все как утке водица, - так, говорю, вот там баня натоплена, и ни один из вас в дом не войдет иначе чем весь мытый, в свежем и выбритый. Целиком, и на ногах тоже. А ты, лесной встречный мой, давай первый иди, выйдешь, мне помогать будешь: каждого кто войдет, разденешь и вот из корчажки оботрешь целиком, да смотри себя не забудь. А в корчажке вся склянка цветочного настоя, а остальное - отвар листьев и стеблей все его же, щавля конского.
В общем, как утренняя звезда взошла, только закончили мы санобработку, я в баню зашла и крутым кипятком после них все облила - и скамейки, и пол, и шайки. С утра вышла на луговину у кордона и все, что мне надо было, еще раз набрала себе, а потом еще им метелок конского щавля оставила, по две на каждого, и рассказала как заваривать, как пить - пока все не выпьете, сказала им, отсюда ни ногой, а дальше как знаете.
Домой пришла, развесила все сушить и спать упала. День спала, ночь спала и еще день вялая была, но поскольку сидела я над ступкой и терла в ней корни щавля на мазь, а дело это нудное и трудное, и сделать его надо было пока корни свежие, а то потом их с салом нипочем не сотрешь ровно, то хотя ко мне в тот день доли не прошло, чтобы кто-то не зашел, вроде и ничего, никто не покосился и вопросов не задавали: нормальное бабье дело - корешки тереть, а радости в нем, понятное дело, немного: оно и тяжело и долго, да без него никак. Ну и метелок со щавля я тоже набрала и сушить разложила, думаю, семена потом обколочу и оставлю - а то мало ли что.
Первое мало ли что мне Нежата привезла с почты на своем драндулете. В городском, тощая, бледная, глаза как плошки и не видят ни крошки, перепугана вся до обморока, аж назваться не может. Я на нее как глянула, так все сразу поняла - что говорю, народный театр, да? В дороге у всех сначала понос был, потом прошел, а с гастролей приехали без голосов, а врач ничего не находит, верно? Она мне головой мотает - хуже, говорит, кашель. Сказали что если за три дня не пройдет - или в больничку или на улицу. Пройдет, говорю. Только в другой раз на гастроли едучи, или пей со всеми водку, а если не хочешь, то ешь, где местные едят. Вот тебе завертка, в ней средства на три дня, делай себе настой на стакане крутого кипятка два часа, чайной ложкой отмеряй по две ложечки, больше не надо. И не бойся, это не туберкулез, туберкулез себя иначе показывает. И поимей себе в виду, что ежели ты тяжела, то бубенец и ленточку белую покупай сразу, тут вариантов нет. Она глаза в потолок завела, на пальцах посчитала - да вроде нет, говорит. Не должно. Ну, не должно так не должно, жизнь не моя и решать не мне. Завертку взяла она и уехала. А через неделю Нежата ко мне еще раз завернула и подала конверт с виньетками, а в нем три контрамарки на зимний сезон народного театра и афиша на два месяца. А что, тоже дело, чего бы и нет.
----------------------
* просека под воздушной трассой - прямая широкая просека (не дорога), освобожденная от леса, для обеспечения движения экранопланов.
* Лунь - большой грузопассажирский экраноплан, Неясыть - тип малого грузопассажирского экраноплана.
* круг - как правило, или каменный или металлический, реже деревянный, круглой формы помост, на котором танцуют роллу; змейка - уже упоминавшееся ранее в рассказе про полоски движение роллы.
*одосковевший - тощий, как доска и одновременно "по которому доски (гроб то есть) плачут", болезненно худой.
*населье - поселения: хутор, деревня, село, поселок и даже город.
*обвой, он же косой обвой, исходно - коси оби, мужской вариант нижнего белья, функциональная идея та же, что у вандошек, но косой обвой кроится по косой и закрепляется не из-под поясной обвязки, как вандошки, а заправляется под нее углом и вокруг нее оборачивается
*ПГИ - пневмококк-гепапиты-испанка, комплексная прививка, предлагаемая взрослому населению городов платно; ИсМаиЛ - стафиллококк-малярия-и-лихорадка (окопная) комплексная прививка для медработников и военных; *архангельская вакцина, по городу Архангельску, где она разрабатывалась - комплексная портивочумная и противохолерная, ею вакцинируют только военврачей и медсестер; она обновляется раз в пять лет; ПаНДоРА - парвум (уреоплазма) - невусы(инфекционного генеза, оно же вирус папиломы человека) - дерматит опоясывающий (герпес) - ревматизм, эта вакцина довольно редкая, использовалась только во второй половине войны и некоторое время после нее, ею вакцинировали только медработников, работавших в передвижных госпиталях рядом с зонами военных действий. ДДТ - дезинтерия-дифтерит-тиф - обязательная прививка для всех действительных граждан. О ней еще будет отдельная история